Ариадна Ивановна Кузнецова
Сичинава Дмитрий Владимирович, к. ф. н., старший научный сотрудник Отдела корпусной лингвистики и поэтики Института русского языка имени В. В. Виноградова РАН:
	Сандро все называли по имени, Кибрика – часто по фамилии, Ариадну Ивановну (в последние годы) – по имени и отчеству. Она преподавала на кафедре теоретической и прикладной лингвистики с самого её основания в 1960 году, полвека (с перерывом на то время, когда она руководила кафедрой финно-угорской филологии, к сожалению, расформированной в 1997 году). Кроме работ по уральским языкам (среди которых выделяются труды по селькупскому языку), Ариадна Ивановна написала недавно переизданную книгу об истории глаголов движения в русском языке, диссертацию о русской морфемике и, в соавторстве с Т. Ф. Ефремовой, фундаментальный "Словарь морфем русского языка" -- в котором можно без труда получить список русских чередований, узнать, в каких морфемах и- меняется на ы- (типа "безынтересный") и выяснить, что в слове "вынуть" нулевой корень. На кафедре она вела самые разные курсы -- общую морфологию, историю лингвистических учений, множество спецкурсов по типологии и уральским языкам, наконец, долгие годы преподавала старославянский язык. Для нескольких выпусков она была одним из тех преподавателей, кто знакомил студентов с лингвистикой в первом, самом важном семестре – уважительно и внимательно выслушивая их выступления на коллоквиуме (произносилось "коллёквиум") по старославянскому. По сути, это была первая после поступления серьёзная отчётность. В конце 70-х на студенческих капустниках была популярна песня на мотив "Шарабана": А я студентка курса второго, Отец – Звегинцев, мать – Кузнецова.
Всё так: и не случайно именно Кузнецовой первый завкафедрой ТиПЛ В. А. Звегинцев передал свой любимый предмет, историю лингвистических учений. Но не вяжутся с образом Ариадны Ивановны слова "старейший профессор", "основательница"... Первое, что вспоминается многим в эти дни -- сияющие голубые детские глаза, юношеская открытость и непосредственность, склонность к озорству и шалости. Она цитировала в статье об ирреалисе последний роман Харуки Мураками, собирала марки (конечно же, финно-угорских стран) и запросто обменивалась ими со студентами, диктовала свой телефон: "124 в периоде" (поди забудь!).
Она очень любила лингвистические экспедиции, и в этом тоже было немало подросткового максимализма. Ариадна Ивановна рассказывала, что, когда она первый раз пошла в экспедицию, родители заявили ей: "можешь к нам не возвращаться". Это ее, конечно, не остановило. Студенты рассказывают, как по части энергии она давала им сто очков вперед, как она быстрым шагом обходила с маленьким рюкзачком за спиной селькупских или бесермянских информантов. Часто вспоминают про "основные" отипловские экспедиции, прежде всего кавказские, во главе с ушедшими незадолго до неё А. Е. Кибриком и С. В. Кодзасовым. А у Кузнецовой была "своя" серия экспедиций, она создала школу из нескольких поколений уралистов, про которых говорят -- "они из экспедиции Ариадны Ивановны". Об этом будет еще немало написано.
Светлые глаза, светлая душа. Светлая память. Д. С.